В пространстве «Эрьзя-центра», открывшегося в Москве, разместилась коллекция уникальных скульптурных копий. Большинство из них — слепки с работ мастера, которые хранятся в Южной Америке. Хотя и без подлинников дело не обходится.
Международный фонд искусств имени С.Д.Эрьзи, до недавнего времени базировавшийся в подмосковной Щербинке, перебрался в Москву, на Автозаводскую улицу. В части здания 1934 года постройки проведена капитальная реконструкция, и теперь здесь располагаются два выставочных зала — наряду с административными и техническими помещениями. Пространство новое, но цели этой некоммерческой организации, основанной в 2007 году, остаются прежними: опекать наследие мастера, в честь которого назван фонд, и популяризировать его творчество. Презентацию «Эрьзя-центра» приурочили к 145-летию знаменитого скульптора, которое отмечалось в ноябре.
Был период, когда имя Степана Дмитриевича Эрьзи (1876–1959) буквально гремело над просторами СССР, хотя его стиль не имел ничего общего с соцреализмом. Да и сам он был человеком отнюдь не с советской ментальностью. Траектория его судьбы оказалась чрезвычайно извилистой, а прижизненная слава — в полном смысле слова международной. Хотя начиналась карьера будущего ваятеля в приволжской глубинке, где юный Степан Нефедов в качестве подмастерья помогал артели иконописцев расписывать сельские храмы (псевдоним Эрьзя он взял позднее — по названию народности, к которой принадлежал). Страсть к искусству привела его в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где он учился у великих — Сергея Волнухина и Паоло Трубецкого.
Еще до революции он познал, что такое настоящий успех: живя в Италии и Франции, участвовал в важных европейских выставках, получал заказы от крупных коллекционеров, обращал на себя внимание музейщиков. Но с началом Первой мировой войны Эрьзя все же вернулся на родину. И революцию, между прочим, встретил с энтузиазмом, однако со временем в ней разочаровался и в 1926 году с благословения наркома Луначарского отправился со своей выставкой в Париж. А потом произошел куда более экзотический поворот судьбы: в 1927-м Эрьзя осел в Аргентине — почти на четверть века. Там он открыл для себя новый художественный материал — дерево субтропических пород кебрачо, альгарробо, урундай.
Работал он за океаном плодотворно, пользовался признанием, но с годами все чаще задумывался о возвращении домой. Что и произошло в 1950 году. По личному распоряжению Сталина была организована транспортировка пароходом множества произведений Эрьзи; в Москве ему выделили мастерскую недалеко от метро «Сокол», а в 1954 году устроили большую персональную выставку в Доме художника на Кузнецком Мосту. Как и Сергей Коненков, вернувшийся в страну из США еще в 1945-м, Степан Эрьзя пробовал приглядываться к советской действительности, искать новых для себя героев, но по сути менять свои эстетические воззрения не желал и до конца дней оставался художником из эпохи символизма, модерна и ар-деко.
Творчество этого человека и продвигает сейчас фонд его имени. Причем в новой постоянной экспозиции представлено то, что можно назвать плодами альтруистической деятельности. Вообще-то в здешней коллекции есть и подлинные работы Эрьзи (одна из них на днях доставлена в Москву из Филадельфии, где была приобретена на аукционе основателем и президентом фонда Михаилом Журавлевым), но на подиумах преобладают копии из тонированного гипса — их два десятка.
И нет оснований недоуменно вскидывать брови и пожимать плечами: копии действительно уникальны. Создавались они примерно с той же просветительской целью, с какой профессор Иван Цветаев больше 100 лет назад заказывал по всей Европе слепки для будущего музея на Волхонке. Правда, в сегодняшних художественных музеях так делать не принято, в них царит культ подлинников. В мемориальных же музеях копии демонстрируют довольно часто, однако не без смущения — и копийную природу отдельных экспонатов норовят завуалировать. А вот в «Эрьзя-центре» не только не смущаются, но даже гордятся.
Целый ряд слепков привезен из Южной Америки — из Аргентины, а еще из Уругвая с Парагваем. За 23 года заокеанской карьеры Степан Эрьзя успел сделать многое, и значительная часть тех работ тогда же обрела местных владельцев. У нас эти произведения мало кто видел, даже на фотографиях. Вот фонд и поставил себе задачу собрать воедино все, что возможно, пусть даже в виде копий. Смысл тут отнюдь не в том, чтобы имитацию выдать за оригинал, — речь идет о знакомстве и изучении. В случае скульптуры качественная копия — вещь и правомерная, и целесообразная. А эти копии чрезвычайно качественны. Почти все они изготовлены реставратором Александром Толокиным — человеком, который знает о материалах, технологиях и манере Эрьзи все, и даже больше.
Примечательно, что копирование нередко смыкалось как раз с реставрацией. Иногда имел место фактически бартер: мол, мы беремся привести вашу скульптуру в порядок, а с вас за это — разрешение снять слепок. Подобная схема действовала даже в случае с уличными изваяниями. Например, мраморный «Отдых» много десятилетий стоял на Авенида Боеда в Буэнос-Айресе. Сохранность статуи вызывала серьезные опасения, она буквально «таяла, как сахар», по выражению Елены Бутровой, вице-президента и научного руководителя фонда. В 2010 году при участии того же Александра Толокина произведение «подлечили», надежно законсервировали и вернули на прежнее место. На память об этой реставрации остался слепок.
Помимо латиноамериканских, есть на карте у фонда и европейские адреса. В частности, целая эпопея была связана с «Иоанном Крестителем» — фигурой из армированного цемента, созданной Эрьзей в его итальянский период и подаренной в 1914 году писателем Александром Амфитеатровым церкви лигурийского городка Феццано. Почти полвека скульптура стояла в нише над входом в храм, но в 1960-х ее демонтировали из-за ухудшения сохранности и заменили на другую. Спустя еще почти полвека прежняя фигура случайно обнаружилась — в бедственном состоянии. Фонд имени Эрьзи подключился к делу, реставрацию провел известный специалист Даниэле Анджелотто, и теперь «Иоанн Креститель» снова установлен на фасаде церкви в Феццано. Опять же, копия поселилась в Москве. Такого рода историй в копилке фонда набралось уже немало, некоторые из них изложены в экспликациях, развешенных по залу.
«Эрьзя-центр» не позиционирует себя в качестве персонального музея художника, но признаки музейно-исследовательской работы здесь налицо. А еще новая институция обещает вести бурную просветительскую деятельность в формате выставок, лекций, мастер-классов, концертов. Первой ласточкой будущей программы стала выставка одной картины — полотна «Трудный переход», написанного Федотом Сычковым, земляком и современником Степана Эрьзи. Правда, это не та картина, что получила поощрительную премию на Всемирной художественной выставке в Риме в 1911 году (она бесследно исчезла), а ее авторский повтор 1945 года. Предполагается также, что в скором будущем на новый виток выйдет партнерство фонда с Мордовским республиканским музеем изобразительных искусств имени С.Д.Эрьзи, где хранится крупнейшая в мире коллекция работ этого ваятеля. Последний раз большую их подборку из Саранска в Москву привозили два десятилетия назад на выставку в Третьяковской галерее, и теперь растет вероятность следующей столичной гастроли. Помимо исторических экскурсов, «Эрьзя-центр» намерен знакомить публику и с работами современных скульпторов, что анонсировано как неотъемлемая часть деятельности нового культурного пространства.